«Советологи» о 7 ноября и о Soviet studies. Константин Бугров

Константин Бугров — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения РАН, профессор Уральского федерального университета 

Избранные публикации по теме:

Соцгорода Большого Урала. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2018. 472 с.

Раннесоветское общество как социальный проект, 1917– 1930-е гг. В 2 ч. Страна Советов: пространство, власть, экономика. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2018–2019. 468 с.; 462 с. (В соавт.)

Отмечают ли «советологи» 7 ноября?

Не то, чтобы я его отмечал: я вообще не так много праздников отмечаю. Не то, чтобы его отмечал кто-то еще: праздник живет, пока его отмечают широко. Это не имеет отношения к формальному статусу праздника: есть дни, объявленные праздниками, которые никто не отмечает, а есть дни, которые, натурально, празднуют. Посмотрите на метаморфозу с праздником 23 февраля! Да и с 8 марта тоже. А 1 сентября? А профессиональные праздники типа Дня металлурга? В Москве День металлурга, например, не отмечают, а в Нижнем Тагиле – еще как отмечают. Но поскольку традицию празднования «красного дня календаря» я немножко застал, определенный пиетет к дате у меня сохранился. Что вы хотите от человека, у которого одной из любимых книжек детства была «Часы и карта Октября»?

В чём заключается на сегодняшний день актуальность ваших исследований советского прошлого?

Когда я пришел в университет, были на дворе 2000-е годы. СССР был не прошлым, а реалиями. Не только в историко-хронологическом смысле, но и в прямом. Я вырос в городе, скроенном по советским лекалам. Большие заводы – часть из них продолжает работать, часть уже в 1990-е годы легла на бок – продолжали определять географию Екатеринбурга. Моя бабушка привычно «размечала» по ним город, она, видите ли, работала в системе школьного образования и в том числе вечернего образования, а обе они были напрямую связаны с шефами. Тут «Электроугли», там «Пневмостроймашина», а вон там – завод РТИ. Казалось, что так оно будет всегда, и этот переходный континуум продлится очень долго.

С 2010 года оказалось, что переходный период начал заканчиваться. Это раньше пережила на себе Москва, начавшая утрачивать свой индустриальный характер уже в СССР, и в полной мере теперь переживает Санкт-Петербург, где скоро промышленный пояс из красного кирпича полностью заменят жилые высотки. Тот же процесс начался и в Екатеринбурге, и в ряде других крупных городов. СССР был частным случаем индустриального общества, но организованным на уникальный социалистический лад, можно его в данной связи считать цивилизацией: советский «режим» исчез в 1991 году, а советская цивилизация уходила дольше, через длинный период, так же, как она и сложилась не сразу после 1917 года: в 1925 году мы имеем царскую Россию без царя, а в 1995 году мы имеем РСФСР без большевиков – об этом речь. По мере того, как мы переходим к постиндустриальному социуму (хотя, само собой, многие регионы страны – как, например, Урал – остаются постиндустриальными регионами с выраженной индустриальной спецификой, и так оно будет и впредь) советское наследие «остраняется» для нас. А значит, эту ушедшую цивилизацию нужно и можно исследовать, потому что для нас она из длящейся актуальности превратилась теперь в наследие. Мало кто это замечает, но гигантский завод на 50 000 работников теперь столь же отчужден от нашего сегодня, как и какой-нибудь феодальный замок или античный амфитеатр. Наследие может оказывать гигантское влияние: римская цивилизация оказывала его столетиями после своего исчезновения. Так и тут. Колизея или Адрианова вала у нас на Урале нет, но зато есть Уралмаш.