«Советологи» о 7 ноября и о Soviet studies. Татьяна Круглова
Татьяна Круглова — профессор кафедры истории философии, философской антропологии, эстетики и теории культуры Уральского федерального университета (Екатеринбург, Россия)
Избранные публикации по теме:
Вперед или назад к мечте: О кинофильме А. Федорченко «Первые на Луне»
Отмечают ли «советологи» 7 ноября?
Я не отмечаю в том смысле, что пирогов не пеку, на демонстрации не хожу, над комсомольским значком не плачу. Но, конечно, всегда вспоминаю, что этот день — не рядовой. Он меня отрезвляет: нравилось же мне в школе тащиться со всеми в колонне, с замиранием сердца прикладываться к бутылочке портвейна с одноклассниками в подворотне, так как холодно было всегда и путь до площади Пятого года, где ожидался финал, казался очень долгим. Нравилось орать хором «да здравствует чего-то там». Нравилось, что нашу революцию знают во всем мире и тоже называют Великой. А отрезвление вот почему: всем, кто молод сейчас, тоже ведь придется в возрасте суровой зрелости смущенно вспоминать о том, что нравилось и с чем было согласие в юности. «Мама, я Ленина люблю. Мама, я за Ленина пойду. Ленин — он весны цветенье, зори новых поколений, и за это я его люблю». Так что чего уж теперь…
В чём заключается на сегодняшний день актуальность Ваших исследований советского прошлого?
Вопрос, конечно, не в бровь, а в глаз. Каждый раз перед лекцией на тему, где есть «советский материал», чувствую странную неловкость. Требуется усилие, чтобы выстроить дистанцию и дать материал как историк культуры: ну, как будто рассказываю про Древний Египет. Но в то же время волнуюсь, что усилие будет слишком заметно. И в какой-то момент (почти всегда так бывает!) начинаю ощущать себя не лектором, а проводником в мир иной. И это вовсе не надежная позиция экскурсовода в воображаемом музее советской жизни, а позиция крайне шаткая: болтаешься между осуждением и оправданием, критикой и апологией, и нет никак равновесия. В научных статьях легче: нет перед глазами читателя, но и там как будто кто-то незримый требует от тебя определенных ценностных выводов. Так что актуальность своего навязчивого желания уже 30 лет заниматься советской культурой и искусством вижу в том, что надо научиться писать и говорить о прошлом таким образом, чтобы не метаться между стыдом и смущением, любовью к книгам и фильмам, над которыми плакала, и беспощадными фактами социальной истории (в том числе и собственной семьи). Считаю, что язык, тональность, стиль разговора о советском все еще не найдены, о чем вопиет любой научный сборник на эту тему. Так что 7 ноября — это, конечно, один из самых важных дней нашей истории, мне это абсолютно ясно.
