Наталья Потехина День третий: На экваторе, или се, Человек!
«Человек из Подольска» — режиссёрский кинодебют театрального режиссёра и актёра Семёна Серзина («Лермонтов», «Лето», «Петровы в гриппе»), экранизация пьесы Дмитрия Данилова, «самой популярной пьесы в российском репертуарном театре последних трех лет», как писали в «Искусстве кино» (и не только) почти год назад, к выходу фильма в прокат. Фильм взял приз им. Микаэла Таривердиева за лучшую музыку к фильму на прошлогоднем «Кинотавре».
На Курском вокзале полицейские задерживают 35-летнего Николая Фролова и устраивают ему в отделении «культурно-просветительскую экзекуцию» (Вера Аленушкина). «Фантасмагоричный полицейский участок с катакомбами, секретными лабораториями, теплицей с огурцами и целым бассейном» (Ольга Белик) стал для героя камерой психологических пыток: выяснение личности превращается в кафкианский фарс.
Вадик Королёв, исполнивший главную роль, — непрофессиональный актёр, музыкант (группа OQJAV). Непредсказуемо получилась актёрская удача. «Настоящее актерское открытие 2020 года» (Егор Москвитин). «К его игре не возникает ровно ни одного вопроса на протяжении всего фильма» (Лёша Абанин).
«Происходящее и смешит, и ужасает одновременно, а с героя срывают все маски и защитные слои, обнажая экзистенциальную драму» (Ольга Белик). Заставить увидеть Амстердам в своём Подольске и услышать музыку в рабочей рутине нельзя. «Но что если чудо всё-таки есть и всегда было с нами — оно где-то внутри, и чтобы его обнаружить многого не требуется?» (Вадим Богданов).
«Одинокий голос человека» — дебют Александра Сокурова, снятый в 1978 году, отмеченный самим Андреем Тарковским: «…она может нравиться или не нравиться, эта картина, имеющая недостатки, но она сделана гением, и это недостатки гениального человека…».
По окончании Гражданской войны возвращается домой красноармеец Никита Фирсов. Молодой человек пытается заново учиться жить и любить в мире без войны.
Тогда ещё студент ВГИКа снял не просто курсовую работу, а настоящий «этапный фильм»: «„Камерная“ история Никиты, не способного реализовать в этом мире всю полноту любовной гармонии и лишь путем добровольных немыслимых крестных мук возрождающегося для единения с близким человеком, — перерастает конкретно-исторические частности, становясь архетипом трагедийной российской ментальности, воплощением социальных комплексов единственного платоновского героя, имя которому — „мы“» — пишет Олег Ковалов.
Оттого картина, считает Олег Альбертович, и оказалась на полке, чуть было не уничтоженная вовсе; оттого знаменитый мэтр Сергей Герасимов, отсмотрев, по воспоминаниям Юрия Арабова и Ливии Звонниковой, лишь начало, выбежал из зала со словами «картина не имеет никакого отношения к Платонову» : из-за смены фокуса с лирического «я» на неопределённо-личное «мы» не на кого оказалось пенять.
По мнению Михаила Ямпольского, Сокуров уже в этой, первой совей работе «заявил о себе как о метафизическом лирике. В центре фильма — платоновская тема смерти души, неспособности человека к любви и земного сиротства. Первые годы после гражданской войны трактуются А. С. вслед за Платоновым именно как время смерти человека и природы».
Александр Секацкий отмечает, что режиссёр в фильме «сворачивает слои событийности один за другим. Устраняются теснота желаний и конфликт честолюбий, исчезает толкотня, все виды очередей вообще, включая очередь за счастьем и очередь за властью. В результате остается самый простой, всеобщий фон человеческого бытия…».
