Александр Портнов Жан-Поль Бельмондо. Ас из асов

«Меня часто упрекали, что я <…> снимаюсь в развлекательном кино, но мне кажется, что это ошибочный взгляд, потому что нужны оба кино. Нужен Годар, но нужны и Вернёй, де Брока и Лотнер. Люди хотят смотреть и то, и другое», — говорил в одном из интервью Жан-Поль Бельмондо. «Лицо» новой волны, игравший у прижизненных классиков Жан-Люка Годара, Франсуа Трюффо, Жан-Пьера Мельвиля, он так стремительно ворвался на киноолимп в начале 1960-х, что стал, пожалуй, единственным, кто мог параллельно сниматься в программной ленте французского артхауса «Безумный Пьеро» и жюльверновских «Злоключениях китайца в Китае» — безбашенном приключении, лопающемся от перестрелок, погонь, полетов на воздушном шаре и коварных интриг. Бельмондо удивительным образом сочетал в себе две стороны кинематографа – элитарность и массовость, кассовость и фестивальность. От съемок в душераздирающей драме Витторио де Сики «Чочара» он с невероятной легкостью переходил к комедии плаща и шпаги «Картуш», а от брутального боевика «Профессионал» — к безбашенному «Асу из асов», в котором Жан-Полю удалось искупать в пруду самого Гитлера (против воли последнего, разумеется). «Я всегда старался делать фильмы обоих жанров, — рассказывал он в том же интервью, — но, конечно, простые люди в хорошем смысле этого слова гораздо восторженнее принимают “Страх над городом”, чем “Безумного Пьеро”. И это хорошо, нужны оба жанра».

Этой своей двойственностью он покорял и критиков, и зрителей: первых восхищало, как одними глазами без лишних гримас или красивых жестов актер может передать весь эмоциональный спектр своего персонажа, а вторых – как он ловко скачет по парижским крышам в «Страхе над городом», как бескомпромиссно расправляется с бандитами в «Частном детективе» и как трагически гибнет в «Профессионале». Бебель, конечно, мог все – обвести вокруг пальца солдат НАТО («Супермозг»), солдат Людовика XV («Картуш»), французских революционеров и контрреволюционеров в придачу («Повторный брак») а также всю верхушку Третьего Рейха во главе с фюрером («Ас из асов»), словом, продемонстрировать на деле все лучшие мужские качества. Даже свою внешность, далекую от понятия «красота» настолько, насколько это вообще возможно, он нес на экране с такой непринужденностью и величием, что Софи Лорен, Клаудия Кардинале, Катрин Денёв, Ракел Уэлч и прочие первостатейные красавицы падали в его объятия, как подкошенные.

В начале 1970-х годов Бельмондо был одним из двух актеров во Франции (вторым был Делон), получавших за роль гонорар с шестью нулями – всем прочим приходилось довольствоваться едва ли пятой частью этой суммы. Когда его фильмы добрались до советского зрителя, Бебель уже находился в зените славы на родине, но с обретенной к востоку от «железного занавеса» популярностью этот успех не сравнить. Достаточно сказать, что самой кассовой лентой с участием Бельмондо во французском прокате стал «Супермозг», посмотренный 5,5 миллионами зрителей, в то время как у нас сразу семь его картин перешли отметку в 20 млн проданных билетов (а абсолютным рекордсменом стала комедия «Чудовище», показатели которой перевалили за 41 млн) – так что в каком-то смысле, Жан-Поль гораздо в большей степени «наш», чем «их». Причем, попав к нам годом позже Ришара, на 11 лет позже де Фюнеса и аж через 13 лет после Делона, в какой-то момент он затмил по популярности их всех, став главным иностранным актером на экранах СССР и вытеснив последнего (то бишь Делона) из сердец советских женщин.

С Делоном их объединяли не только бешеные гонорары и любовь прекрасной половины человечества – они вместе дебютировали в 1957 году в ныне позабытой ленте «Будь красивой и молчи» (оба играли преступников), после чего периодически снимались в одних и тех же фильмах, но никогда не встречались в совместных сценах до тех пор, пока Жак Дере не свел двух идолов французского кино в «Борсалино». К тому моменту и Бельмондо, и Делон успели множество раз сыграть бандитов, киллеров и грабителей, поэтому их появление на экране в качестве двух марсельских гангстеров в одном проекте не могло не приковать внимание – именно здесь воочию стало зримым то глубокое экзистенциальное различие, возникшее между, казалось бы, начинавшими с одного и того же актерами. «Делон и Бельмондо несут в своем творчестве тему соблазнительности и даже неотвратимости авантюры в определенных условиях, — писали в статье “Формулы авантюры” И. Янушевская и В. Демин. – Только Бельмондо играет чаще всего трагический вариант этой темы, его герой – как бы итог распада человеческих связей. Он – изгой в этом мире, в котором невозможно существовать с верой, с привязанностями, с дорогими тебе словами. Он несет в себе неприютность, неприкаянность». За 13 лет Бельмондо (во многом благодаря марксисту Годару) превратился в икону французских левых, в каждом своем фильме выражая непокорность системе, в то время как Делон, напротив, открыто встал на сторону де Голля – причудливым образом, реальность преломилась и в их первом по-настоящему совместном фильме, финал которого оставлял изрешеченного пулями Бебеля на руках у Делона. Символ протеста против реальности умирал, а символ примирения с реальностью оставался жить.

Умирали и другие герои Бельмондо – Мишель Пуаккар в «На последнем дыхании» (застрелен в спину), Фердинанд Гриффон в «Безумном Пьеро» (разорван взрывом динамита), Микеле в «Чочаре» (убит нацистами), Сильен в «Стукаче» (опять выстрел в спину) и, разумеется, Жослен Бомон в «Профессионале». Это при том, что актера отличало природное жизнелюбие: «Жан-Поль любит жизнь, а жизнь любит его», как говорил о нем режиссер Клод Лелуш. В самом деле, Бельмондо словно стремился всевозможными «Чудовищами», «Человеками из Рио», «Супермозгами» и «Неисправимыми» компенсировать немыслимое количество трагических картин, в финале которых неизменно демонстрировался его изуродованный труп. Если уж спецагенту Бомону не суждено жить долго и счастливо, то пусть хоть у каскадера-неудачника Мишеля Гоше все сложится хорошо.

Дуализм Бельмондо как нельзя лучше проявился в, пожалуй, лучшей его работе – фильме совсем не элитарного режиссера Филиппа де Брока «Великолепный», где актеру пришлось играть одновременно двух персонажей: переживающего острейший психологический слом писателя Франсуа Мерлена и героя его макулатурных романов – сверхшпиона Боба Сен-Клера (недвусмысленная пародия на Джеймса Бонда, в ту пору покорявшего французский прокат), через которого автор пытается утолить свои комплексы и реализовать несбывшиеся мечты, а заодно свести счеты с ненавистным главой издательства, печатающего бесконечную серию о Сен-Клере. То, как Бельмондо убедителен в ролях незадачливого графомана и грозы всех разведок мира не может не впечатлять: если Мерлен беден и некрасив, то вокруг его альтер-это постоянно крутятся деньги и женщины; Мерлен одинок, а его жизнь скучна и рутинна, но зато Сен-Клера каждый день оказывается посреди взрывов, похищений и убийств, а неприятели гибнут сотнями после встречи с великолепным спецагентом; Мерлен не интересен никому, а слава Сен-Клера гремит по всей планете. Бельмондо удивительно психологичен в первом случае и раскован во втором: фактически, мы видим на экране не просто двух диаметрально противоположных героев, а двух разных актеров, один из которых прошел драматическую подготовку, а второй – школу комедийного боевика.

Он был естественным и в первом амплуа, и во втором. Одним из тех, кто мог одинаково успешно заставить зрителя смеяться и плакать. Он был и безумным Пьеро, и асом из асов. Боксером со стальными мускулами, ставшим синонимом французского кино. Обладателем некрасивого, но безумно притягательного лица, словно выжженного алжирским солнцем, под которым Бельмондо год воевал с автоматом наперевес, прежде чем сняться в своем первом полнометражном фильме у Годара и обрести международное признание. 6 сентября его сердце перестало биться, но Бебелю не суждено умереть до тех пор, пока мы не перестанем с замиранием сердца следить за противостоянием комиссара Летелье и маньяка Миноса, смеяться над незадачливым ловеласом Стефаном Маржелем, восхищаться спецагентом Бобом Сен-Клером и плакать при виде бездыханного тела Жослена Бомона под музыку Эннио Морриконе.