Александр Портнов Гонконгский король комедии. К 60-летию Стивена Чоу
Имя Стивена Чоу почти не известно западному зрителю, в отличие от имен Джеки Чана, Брюса Ли или Чоу Юньфата, однако в родном для них Китае ситуация практически обратная – как у нас с любовью вспоминают фильмы Гайдая, так и жители Поднебесной расплываются в улыбке при упоминании «господина Сина». Он стал олицетворением абсурдной комедии, наполненной пародированием как популярной западной, так и традиционной китайской культуры, а цитаты сыгранных Чоу персонажей превратились в поговорки, аналогично нашим «как пройти в библиотеку?» и «я не трус, но я боюсь». При этом лишь в 2001 году ему удалось пробиться на западный кинорынок с фильмом «Убойный футбол» (в другом переводе – «Шаолиньский футбол»). К тому моменту Чоу уже редко снимался в кино сам, отдавая предпочтение режиссуре, в результате чего единственными его работами, получившими хоть какую-то известность за пределами Восточной Азии, стали как раз «Убойный футбол» и вышедшие спустя три года «Разборки в стиле кунг-фу». Однако в девяностые именно Стивен Чоу считался самой популярной кинозвездой Гонконга (Джеки Чан был лишь вторым): его фильмы каждый год собирали десятки миллионов местных долларов, регулярно обновляя рекорды проката. По сей день среди 25 самых кассовых гонконгских лент за всю историю свыше трети – фильмы с Чоу в главной роли. О любви китайцев к «господину Сину» говорит и тот факт, что шесть его работ вошли в «топ 250» лучших фильмов по версии пользователей крупнейшего китайского киносайта «Douban» (те же Джеки Чан и Брюс Ли не представлены в нем даже одной картиной).
Вообще-то настоящее имя Стивена звучит как Чоу Синчи (отсюда и прозвище, под которым его знают китайцы – «господин Син», что можно перевести в том числе как «господин Звезда»). Родился он в бедной гонконгской семье в 1962 году – когда мальчик в 10 лет увидел «Большого босса» с Брюсом Ли и вознамерился заниматься кунг-фу, денег у родителей на обучение не нашлось. Оставалось только повторять движения вслед за героями любимых фильмов и таким образом изучать боевые искусства. Поступить на актерские курсы при канале TVB у Чоу не получилось, пришлось ограничиться вечерней школой. Благодаря помощи более везучего друга Тони Люна (в будущем прославленного фильмами Джона Ву и Вонга Кар-Вая), он сумел устроиться на телевидении ведущим детской передачи, где и начал формировать собственный образ на экране – от ведущего требовалось удерживать внимание зрителя, чего Чоу добивался с помощью быстрой речи, подвижной мимики и постоянного использования игры слов. Параллельно он пытался построить и карьеру в кино – от ролей в массовке постепенно перешел к эпизодам с одной-двумя репликами и к 1988 году наконец попал в разряд актеров второго плана. Этапной стала роль мелкого жулика в криминальной ленте «Последнее правосудие», отмеченная в том же году Тайваньской киноакадемией как лучшая роль второго плана. В следующем году Чоу сыграл напарника Джета Ли в боевике «Битва дракона». Однако не смотря на вроде бы суровый тон обеих картин, и там и там Стивен перевоплощался в комичных персонажей-сайдкиков. В будущем он полностью сосредоточится на комедийном жанре – единственный «серьезный» образ Чоу примерит только в новом тысячелетии и это будет крохотное камео в историко-революционной эпопее «Основание Китая», снятой к шестидесятилетию КНР. Уже в 1990 году ему доверили первую главную роль в малобюджетной комедии «Все для победителя» (в другом переводе – «Победитель получает все»), и когда она стала самым кассовым фильмом года, заработав 41,3 млн долларов, Стивен Чоу мгновенно оказался наиболее востребованным гонконгским актером.
Стивен Чоу в образе агента Лин Лин Чи в фильме «Из Китая с любовью». 
Чоу на вручении наград Гонконгской киноакадемии.
Девяностые годы были странным временем как в Гонконге, так и в остальном Китае – жители первого с тревогой ждали объединения с коммунистами, ненавистью к которым их десятилетиями накачивали хозяева-британцы, во втором только что подавили демонстрантов на площади Тяньаньмэнь, четко дав понять, что никаких демократических реформ в ближайшие десятилетия ждать не стоит. В этих условиях у зрителя возник запрос на максимально эскапистское кино – аполитичное и оторванное от реальности, способное отогнать мысли о неопределенном будущем. Именно тогда расцвел жанр абсурдной комедии, получивший название «mo lei tau» и именно с этим жанром навеки связал свое имя Стивен Чоу. Он как никто другой уловил настроения китайцев и постарался по максимуму удовлетворить их нужду в «обезболивающем». Здесь пригодились и его подвижная мимика, и быстрая речь, и страсть к словесному юмору. Четыре года подряд комедии со Стивеном Чоу последовательно обновляли кассовые рекорды среди гонконгских лент. Видя, что народ охотно идет смотреть на него в кино, Чоу постепенно добивался все большей творческой свободы, став сначала сценаристом и режиссером, а затем и продюсером собственных фильмов. Это позволило ему в полном объеме воплотить свои замыслы на экране.
Ключевым элементом «mo lei tau» стала пародийность – фильм «Все для победителя» уже создавался как пародия на недавний хит «Бог игроков» с Чоу Юньфатом и в итоге превзошел объект пародии в прокате. Успех «Все для победителя» оказался столь громким, что в продолжении персонажа Стивена Чоу свели с героями «Бога игроков» – случай беспрецедентный в истории кино (представьте Джеймса Бонда, действующего «в паре» с Остином Пауэрсом, или встречу Джона Рэмбо с Топпером Харли из «Горячих голов»). В итоге два фильма про карточных шулеров слились в общую франшизу из десятка частей, а сам Чоу в дальнейшем частенько добавлял в другие работы отсылки к своему первому успешному проекту.
Кадр из фильма «Сопротивление в школе».
Раз пародия на гонконгский хит так удачно выстрелила, надо было ковать железо пока горячо и Чоу замахнулся на современный Голливуд: история о двух полицейских «Карри и Пеппер» подшучивала над «Смертельным оружием», «Сопротивление в школе» (в других переводах – «Пробейся назад в школу» и «Школа для настоящих мужчин») пародировало «Детсадовского полицейского» со Шварценеггером, «Кулак ярости-1991» и «Легенда о драконе» – боевики с кумиром Стивена Брюсом Ли, «Из темноты» – «Леона», «Операция стоимостью 60 миллионов долларов» – «Маску» и т. д. В качестве объекта для высмеивания специально выбирались наиболее громкие премьеры последних лет, которые зритель гарантированно видел. Таким способом он мог легко понять, к чему отсылает та или иная сцена, и развеселиться от неожиданного контраста между серьезностью оригинала и комизмом пародии. В 1994 году Чоу впервые выступил в качестве режиссера и сценариста на фильме «Из Китая с любовью» (понятное дело, пародии на переживавшую новый подъем Бондиану с Пирсом Броснаном) – снятая за три года до воссоединения Гонконга с Китаем, лента органично вписалась в целую серию вышедших тогда гонконгских картин о неизбежном пришествии коммунистов. В те же годы Джеки Чан в «Полицейской истории 3» боролся с преступностью бок о бок с Мишель Йео в роли инспектора народной милиции КНР, а Джет Ли, будучи китайским офицером, спасал невесту гонконгского бизнесмена в «Телохранителе из Пекина». Несмотря на то, что злодеи в таких лентах сами нередко были выходцами из коммунистического Китая, киношники как могли пытались приучить зрителя к мысли, что под властью КПК ему будет жить не так уж и плохо. «Из Китая с любовью» следовал этим правилам – материковые китайцы в ней представали людьми бедными, недалекими и падкими на взятки, но в большинстве своем положительными персонажами. Главный герой Лин Лин Чи (имя, звучащее практически как «007» на кантонском диалекте – яркий образец страсти Чоу к каламбурам) героически боролся с врагами коммунистического Китая и капиталистического Гонконга, тем самым демонстрируя, что у того и другого больше сходств, чем различий. «Из Китая с любовью» стал еще и первым фильмом Чоу, показанным за пределами Гонконга – в Японии, где он так же снискал популярность.
Стивен Чоу и Нг Ман-Тат в фильме «Да здравствует судья!».
Начиная с «Все для победителя» у Чоу появляется постоянный экранный партнер Нг Ман-Тат, вдвоем с которым они сыграли в 25 картинах. Молодой, стройный и привлекательный Чоу и возрастной, полный и неизменно усатый Нг образовали удивительно органичную пару, периодически играя то сына с отцом, то ученика и наставника, то коллег по работе, а то и злейших врагов. Сравнить их можно с дуэтом Андрея Миронова и Анатолия Папанова, часто воплощавших на киноэкране и театральной сцене похожие типажи. Наиболее ярко Нг Ман-Тат проявил свой комедийный талант в сиквеле «Сопротивления в школе», где неожиданно предстал в образе шварценеггеровского терминатора – появление в самый напряженный момент невысокого пузатого китайца с залысинами и топорщащимися усами в черном кожаном костюме и солнцезащитных очках, уничтожающего террористов при помощи дробовика, производит поистине неизгладимое впечатление.
Китайский шпион – мастер конспирации. Кадр из фильма «Из Китая с любовью».
Постепенно Чоу развивал и другие элементы «mo lei tau». Особое значение имело для него доведение ситуации до полного абсурда, при котором любое действие персонажа вызывает у зрителя смех: завязка сюжета «Сопротивления в школе» происходит после того, как шеф полиции теряет пистолет во время посещения полицейской академии – признаться в этом, значит уйти на пенсию с репутацией идиота, поэтому приходится найти среди своих сотрудников наиболее молодо выглядящего (им и оказывается персонаж Чоу), чтобы тот под видом школьника внедрился в академию и выяснил, кто мог украсть пистолет. Вопреки бредовости миссии, персонажи отнесутся к ней со всей серьезностью, благодаря чему перед зрителем развернется история оперативника, ответственно выполняющего лишенный всякого здравого смысла приказ. При этом абсурдность условий отнюдь не служит синонимом авторского произвола – все герои действуют в строгом соответствии со своими характерами, а их поступки, кажущиеся глупыми с точки зрения нашей реальности, происходят в полном согласии с заданными изначально правилами игры.
Стивен Чоу и Джеки Чан в фильме «Король комедии».
Контраст между абсурдностью действий и невозмутимой реакцией на них со стороны героев вообще станет излюбленным приемом Чоу. Демонстрация мастером-оружейником в «Из Китая с любовью» своего изобретения – специального шпионского фонарика, работающего только от источника света (поэтому в темноте ему необходимо подсвечивать другим фонариком) – вызывает у окружающих полный восторг (это они еще не видели «самое совершенное оружие в мире» от того же мастера – пистолет, граната, нож, пакет с наркотиками, велосипедная цепь и другие смертельные штуки, собранные вместе наподобие связки ключей). В плане юмора Чоу часто сравнивают с Граучо Марксом, Мэлом Бруксом и Джимом Керри: от первого пришла манера речи, от второго – страсть к пародированию, от третьего – мимика. Но если и искать его предшественников в западной культуре, то это безусловно «Монти Пайтон», совмещавшие все три элемента и так же использовавшие абсурд в качестве комического приема. Чоу, в свою очередь, порой даже визуально цитировал некоторые работы «пайтонов», но вслух, кажется, никогда не заявлял о преемственности по отношению к британцам. Юмор у него, как и сама атмосфера Гонконга, удивительно органично сочетал «азиатчину» и «западничество», – если в традиционной конфуцианской культуре самой страшной катастрофой считается «потеря лица», что напрочь отбивает у носителей этой культуры любую самоиронию, то персонажи Чоу регулярно попадали в дурацкое положение, а сам он охотно шутил над собой (фильм «Король комедии» – во многом сублимация личного опыта работы Стивена в кино, а в «Боге кулинарии» главный герой является его полным тезкой), не стесняясь при этом грубого и вульгарного юмора а так же демонстрации жестокости, характерных для азиатского кино. Чоу охотно признавал, что, помимо гонконгского кинематографа, на него очень сильно повлияли Голливуд и японская анимация (его персонажи и вправду очень «мультяшны»), а свои фильмы в шутку называл чем-то средним между «Убить Билла» и комедиями Лорела и Харди. Жертвами его насмешек становились мужчины и женщины, богачи и бедняки, чиновники, полицейские, иностранцы, представители духовенства и меньшинств – в наше время бóльшую часть этих фильмов сочли бы неполиткорректными.
Кадр из фильма «Убойный футбол».
При всем при этом, влияние китайской культуры на творчество Чоу оставалось превалирующим. Отдавая должное классическому псевдоисторическому кино, действие фильмов «Да здравствует судья!», «Король нищих», «Правосудие моей пятки» он перенес во времена империи Цин. В них проявилась еще одна характерная для жанра «mo lei tau» деталь – стирание грани между прошлым и настоящим, наполнение мира традиционного Китая множеством анахронизмом: при дворе китайских императоров звучит поп-музыка, чиновники разговаривают на современном слэнге, мастера кунг-фу побеждаются при помощи электричества и т. д. Правило это действует и в обратную сторону – в комедии «Бог кулинарии», происходящей в наши дни, Чоу является на финальный поединок в облачении шаолиньского монаха, превращая кулинарное шоу в поле боя не на жизнь, а на смерть. Намеренно или нет, он пересобрал на экране всю историю Поднебесной: из XIX века двинулся во времена династии Мин («Флиртующий ученый», в другом переводе – «Влюбленный ученый»), затем в китайское Средневековье («Полицейский из Запретного города», в другом переводе – «Страж Запретного города»), завершив «погружение» экранизацией классического романа «Путешествие на Запад». Не смотря на полное отсутствие пиетета к седой древности, ему удалось в канун воссоединения с КНР охватить практически все важнейшие константы родной культуры, вывернув их наизнанку.
Чоу в наши дни.
После ряда обидных неудач в прокате, Чоу в значительной степени пересмотрел свой подход к кино. «Король комедии» (название, возможно, оммаж любимому Стивеном Мартину Скорсезе), выпущенный под занавес XX века, уже помимо привычного абсурда содержал драматическую составляющую, демонстрируя экзистенциальные переживания актера-неудачника. Смена тона пришлась зрителю по душе и новый фильм Чоу вновь возглавил ежегодный топ кассовых хитов. После этого он взял перерыв на два года, вернувшись уже с «Убойным футболом» – впервые в истории гонконгская лента заработала свыше 60 млн долларов, а Стивен на пороге сорокалетия сумел наконец пробиться одновременно в кинотеатры Европы, Америки и материкового Китая. Премьера «Разборок в стиле кунг-фу» состоялась только через три года (и снова успех, и снова рекорды в прокате), а еще через четыре года Чоу сыграл свою последнюю главную роль в фильме «Седьмой». Уже четырнадцать лет он занят исключительно режиссурой – несмотря на то, что коммунистические власти в свое время запретили «Из Пекина с любовью», никаких разногласий с ними у Чоу нет, и его ленты покоряют прокат Поднебесной (их доход теперь измеряется не десятками, а сотнями миллионов, причем уже вполне американских долларов). В настоящее время готовящийся отметить шестидесятилетний юбилей Стивен Чоу гордо носит неофициальное звание «китайского Спилберга», как самый успешный режиссер в истории своей страны. От «mo lei tau» при этом с каждым годом остается все меньше и меньше – собравшие охапку азиатских кинонаград «Разборки…» стали его концентрированным выражением, вобрав все наработки предыдущего десятилетия и перегнув палку везде, где только можно. Хоть период «экспансии» данного жанра на Запад продлился недолго, для Квентина Тарантино и Билла Мюррея этого оказалось достаточно, чтобы назвать Чоу гением комедии.
Уже тридцать лет назад начались разговоры о «феномене Стивена Чоу» – стремительный взлет и практически непоколебимое господство на экранах кинотеатров в течение целого десятилетия, а также никуда не исчезнувшая за многие годы любовь зрителей очень ярко характеризуют его, как творца, но еще ярче они характеризуют тех людей, для которых Чоу работал. Массовое кино вообще недооцененный источник по изучению общественного сознания – «загадочную русскую душу» упорно продолжают постигать по Тарковскому и Герману, хотя абсолютно забытый ныне режиссер Владимир Роговой явно знал ее гораздо лучше, раз его «Офицеров» каждый год все смотрят на 23 февраля. Точно так же о Китае и китайцах вряд ли можно что-то узнать у Вонга Кар-Вая или Чжана Имоу, зато фильмы Стивена Чоу скажут об их вкусах, настроениях и привычках практически все. Если уж XXI веку суждено стать «веком Азии», то «господин Син», влияние которого на Китай можно сравнить разве что с влиянием Чарли Чаплина на Америку, вполне может послужить проводником во внутренний мир наших восточных соседей.
