Михаил Тимофеев Сортировка — моя любовь

Хейт-Эшбери в Сан-Франциско и Венис-Бич в Лос-Анджелесе, лондонский Сохо и нью-йоркский Гринвич-Виллидж, парижский Монмартр и берлинский Кройцберг, краковский Казимеж и вильнюсский Ужупис… Эти далеко не самые престижные районы в перечисленных городах стали известными благодаря субкультурным движениям, этнографической специфике или художественной деятельности их жителей.

Мысль о том, что человек создаёт место, а место формирует человека, не нова и не оригинальна. Британский географ Найджел Трифт отмечал, что «трудно представить себе ситуационистов в Стивенэйдже, де Серто в Катфорде или Лефевра в Льюисхеме».

Эти имена и названия могут ничего не сказать читателям. Льюисхем, например, это депрессивный жилой массив Лондона, часто именуемый «городом крэка». А Мишель де Серто известен в научном мире книгой «Практики повседневной жизни», где речь идёт о том, как горожане формируют город. Дело в том, что город существует в единстве со своими жителями. Город — это не только объекты — дома, улицы, фонарные столбы, трамваи. Это ещё и его субъективный образ, городские мифы, транслируемые иногда практически на весь мир.

Мифические образы Города невест, Манчестера закрепились за Ивановом прочно. Торговля текстильной продукцией процветает, несмотря на почти полное отсутствие её производства. Город в стране знают. А вот колоритных образов больших сегментов городского пространства у нас нет. Вот я и подумал: почему бы не заняться мифотворчеством?

Район станции Иваново-Сортировочная сравнительно недавно влился в городскую черту. До сих пор он живёт достаточно автономной жизнью пригорода, предместья. Обособленность этого района подчёркивается нахождением за речкой Талкой, прочно вошедшей в ХХ веке в мифологию Иваново-Вознесенска. Другими границами выступают железная дорога, лес и поле.

  Эта «заречность» напоминает мне Ужупис — район, с 1998 года официально провозглашённый не больше и не меньше как Монмартром Вильнюса. В 2009 году, когда Вильнюс был культурной столицей Европы, здесь прошёл съезд Монмартров всех стран. Иваново на нём представлено не было.

Именно Сортировку я определил для себя как ивановский Монмартр. Её художественность колоритна и неожиданна. Картины неизвестного мне народного художника-примитивиста украшают сараи во дворах нескольких домов. Одну из них так и хочется назвать Богоматерью Сортировки. Конечно, может быть, где-то ещё и есть белые лебеди, сотворённые умельцами из автомобильных покрышек, но столь прекрасных «птиц» вы вряд ли где-то увидите. А стоящие попарно во дворах мягкие кресла из куда более благополучных для местных жителей 1970-х годов — это просто поэма посильнее «Ромео и Джульетты».

Не могу сказать, что жители Сортировки — это особый антропологический тип. Но образ жизни, вполне сельский уклад части домовладений неизбежно формирует особый тип поведения, предполагающий, в частности, возможность пойти в булочную в домашнем халате и тапочках. Про «треники» писать не буду. Это скорее следствие влияния глобализации на мещанскую Сортировку.

Как-то летом при очередном моем визите в пределы района двое мужчин вполне аборигенного вида поинтересовались, как найти магазин, где продают вино на разлив. То ли им спросить больше не у кого было, то ли они формировали классический состав для потребления напитка… Впрочем, и я не в костюм Деда Мороза был одет, а в джинсах и видавшей виды старой Гаваны майке вполне мог сойти и за своего, местного…

От здешних мужчин пенсионного возраста, как и подобает, пахнет перегаром сложного букета. Аромат женщин столь же прихотлив — это духи «Красная Москва». В приобретении новой верхней одежды неработающие ныне сортировчане отказали себе после гайдаровских реформ. Так что стиль ретро в одежде выдержан в духе середины 1980-х.

  За пределами частного сектора заборы практически отсутствуют. Жизнь публична и театральна. Бельё вывешивается для просушки на улицу даже во дворах многоквартирных домов. Причём у жительниц Сортировки, видимо, считается непристойным вывешивать на всеобщее обозрение бюстгальтеры меньше четвёртого размера.

До недавней поры и магазины были вполне советскими по своему дизайну. С 1990 года, когда я переселился из этого района, изменился только ассортимент и ценники. Теперь бюджетные торговые сети пришли и на Сортировку.

Несмотря на былую славу криминального района, здесь довольно спокойно. Порой кажется, что безмятежность – неотъемлемая черта этого места. Непуганые коты невозмутимо взирают на совершенно незнакомых людей, будучи уверенными в том, что они здесь в полной безопасности.

   Название главной улицы Сортировки — Свободы — очень органично для этой вольной части города. Да и имя Стефенсона на карте предполагает близость пахнущих мазутом железнодорожных путей. В остальном названия вполне советские, с акцентом на революционную тематику: Победы, Революции 1905 года, 5-й Ударной Армии, Афанасьева, Шувандиной, Собинова, Станиславского, Стачек, Ульяновская, Щорса, несколько Депутатских и Чайковского, а также улица с загадочным названием — Третьего Июня. На бывшей улице Хасана, а ныне Академической расположился интеллектуальный центр района – Институт химии растворов. Справедливости ради стоит сказать, что академики в этой части города всё же погоды не делают.

Институт материнства и детства, располагающийся на ближней окраине Сортировки, выходит фасадом на самый крупный и фантасмагорический мемориальный проект, связанный с событиями революции 1905 года в нашем городе, — комплекс «Красная Талка», неоднократно модернизированный за время своего существования. В своем нынешнем изрядно запущенном виде он напоминает заброшенное капище и, особенно во время снегопада или в утреннем сентябрьском тумане, производит неизгладимое впечатление. Сюда по-прежнему регулярно подъезжают свадебные кортежи, оставляя букеты цветов на красном граните и замки на маленьком мостике через узкую речку Талку.

Мемориал для молодых обитателей новых спальных районов города такая же экзотика, как для жителей Бангкока или Касабланки. Впрочем, весь район Сортировки, да и других окраин города, вполне сопоставим по своей неизведанности горожанами, проживающими в центре, с отдаленными районами Тибета и Гималаев. А тут в пяти минутах езды от проспекта Энгельса находится место, сопоставимое со Стоунхенджем и островом Пасхи…

2017